На третий день после свадьбы свекровь сказала моему мужу: «Ну, сын, пошли домой». Я проводила их до остановки автобуса, вернулась домой и уставилась в календарь.

До прихода суженого оставалось четыре дня. С календаря на меня взирал Александр I, он каким-то непонятным образом удерживал от слез. Пушкин назвал его «сфинксом».

Вот и я должна стать невозмутимой и бесстрашной, как сфинкс. Начну бить посуду — потеряю любовь, сделаю несчастным человека, которого обожаю без памяти. 

Я сразу поняла — надо оставить нереальные планы, я не смогу ни силой, ни истериками отнять его от мамы. В прошлом она была большой начальницей, объездила весь мир, привыкла иметь при себе исполнителей, которых держала в строгости.

В их число входил и сын, и муж. Она дала ему четкий график посещения жены, то есть меня. 

Около года я ничего не могла поделать с этим, радовалась встречам, грустила при расставаниях. Свекровь была счастлива, мой муж, привыкший во всем слушаться маму, тихо страдал.

Свекровь частенько жаловалась на него и тем сама подсказывала выход из безысходной ситуации. Она возмущалась: «Представляешь, какой он купил ужасный стиральный порошок! А картошку просто нельзя есть!» Плохо ухаживает за автомобилем  и багажники плохо закрываются.

Что же, отныне все, что делал мой муж у меня дома, было восхитительно и замечательно, к месту и лучше не придумаешь.

Откуда ни возьмись у мужа появилась мужская гордость, достоинство, самолюбие, наконец, он впервые решился нарушить график посещений. При этом имел вид свежевыпоротого кота. «Настоял на своем, — сказал он, виновато улыбаясь, — мама говорила. Куда тебя несет в такую погоду, а я вот пришел».